В грязи, во мраке, в голоде,
в печали, где смерть как тень,
тащилась по пятам,
какими вы счастливыми бывали,
такой свободой бурною дышали,
что внуки позавидовали б вам…
Русанова Клавдия Григорьевна, в девичестве Солдатёнкова, уроженка деревни Новожилово Александровского района Ивановской области /ныне- Владимирской/, родилась 8 мая 1930 года.
«СТАТЬ ВЗРОСЛЫМИ СПЕШИЛИ МЫ»
«Мы, ребятишки- я /11 лет/, Арсенька /8 лет/, Люся /2 года/, спали в сенях – жарко было. Мама рано будит: «Вставайте, вставайте, война началась». А папу призвали в сентябре, по возрасту, видно, брали /39 лет/.
Лида /сестра/ родилась 16-го декабря /1941г/. Вот я и отучилась в 4-м классе только до декабря, а потом была на хозяйстве, иногда урок прерывался воздушной тревогой. Школа стояла на краю, в парке был рупор, мы выбегали.
Как-то осенью на поле для посадки картофеля и капусты, армия остановилась. Мы, ребятишки, бегали вокруг них- удивило тогда то, что офицеры были в хромовых сапогах, у костра тушёнку из банок ели, а солдаты в обмотках на ногах, ели сырым всё, что росло на конопляннике: брюкву, капусту, свёклу…»
Самое яркое — это когда папа присылал с фронта треугольнички. И я ему писала письма. И всегда мы ему писали, что у нас всё хорошо, хотя был и голод, и холод, но папе мы никогда ничего плохого на фронт не писали.
Все работы были для нас одинаковыми, что для взрослых, что для детей. Норма была, был лозунг «Всё для фронта, все для победы!».
ВСЕ ДЛЯ ФРОНТА, ВСЕ ДЛЯ ПОБЕДЫ
Почтальон разносил письма — если треугольничком сложенное, то почтальон радостно шёл к дому… А если был обычный конверт за печатью, то значит похоронка в нём может быть, и почтальон ноги еле нёс в этот дом- конверт отдавать. Очень все сочувствовали тем, кто получал похоронки…
Три военных года -1944, 1945-й и 1946-й училась в школе- семилетке во Фряново- посёлке Московской области, в 15-ти км от родной деревни. Было основное производство- прядильно-ткацкая фабрика время. О том военном времени она вспоминала:
Выходным днём была пятница, везде… суббота и воскресенье были рабочими днями. Фабрика работала на торфе. Работало 2 цеха, в которых делали английскую ровную шерсть и французскую- кручёную, вся шерсть была белого цвета, не красили. Мы, ученики, ходили в госпиталь- навещали раненых, читали им стихи.
«В войну мы кисеты для табака шили — отправляли в посылках на фронт, мы кисеты ещё и вышивали, чтобы они красивые были. Для фронта мы вязали и шили трёхпалые рукавицы, вязали, помню, длинные чулки».
На даче- вызрел овёс, в качестве сидерита сеяли для срезки в молочном состоянии, но он так красиво рос, оставили вызревать…
Когда по радио объявили об окончании войны, помню, как я бежала из Фряново в свою родную деревню сообщить об этом…»
С отголосками войны встретились ещё и на Южных Курилах, куда поехала по комсомольской путёвке учительствовать по окончанию Александровского педагогического училища в 1951-м году.
БЕЗ СРОКА ДАВНОСТИ
Домой, в родную деревню, соседям писала:
«17 октября 1951 года.
Привет с Курильских островов!
Здравствуйте дядя Вася, Настя, тётя Анна, Нина, Шурик, Вова. Шлю я вам далёкий привет и желаю всего хорошего в жизни и работе, а Нине желаю успехов в учёбе. Сегодня исполнилось 3 месяца, как я уехала из родной деревни, время прошло очень быстро, но за это время может произойти много нового, изменений, о которых я совсем не знаю, и не известно, когда узнаю. Очень хочется в этом году получить письмо из родного края, но если не получу, то в 1952 году- обязательно получу и сразу много!
Немного напишу, как я живу здесь, на границе нашей Родины.
Хотя из дому я уехала задолго до начала учебного года, но приехала 1 сентября на место работы. Живу хорошо, уже привыкла, а главное не скучаю по дому. Мало толку скучать по родным, приехала на 3 года, времени много, надо работать хорошо, а не скучать. На меня все удивляются, что я очень быстро привыкла к здешним жителям, к климату, ко времени. Живём мы здесь на 7 часов вперёд, чем вы, у вас 7 часов утра, а у нас уже 2 часа дня, я прихожу из школы. Сейчас здесь наступает осень, на море часто бывает шторм, сильный ветер. Кругом горы, склоны которых покрыты дальневосточными деревьями. Посёлок расположен на самом берегу моря, которое очень надоело, потому что всегда вспоминаю, как трудно ехать по нему, сколько гибнет народу. Здесь говорят такую пословицу: «Кто не был в море, то не знает, горя». Население занимается рыбной ловлей, рыбы здесь очень много, часть идёт на удобрение, часть на консервы, или засаливают и отправляют на материк, на Большую землю. Бывают здесь землетрясения, но небольшие, звенят стёкла, «подпрыгивает» посуда.
Поэтому дома здесь очень лёгкие, фанерные, дощатые, лучше переносят землетрясения. В посёлке есть магазин, в котором есть всё необходимое. Сейчас товаров больше, потому что пришёл сюда с материка пароход, до весны, конечно, запасы истощаются. Работаю я в старших классах, ребята все хорошие, послушные, учатся хорошо несмотря на то, что не хватает книг, бумаги, перьев.
В комнате живём трое учителей, все молодые, они приехали сюда прошлый год из Орловской области. \на этом разрешите закончить. Передаю привет моим родным, тёте Ане и всем остальным родным и знакомым.
К сему, Солдатёнкова Г.»
А об отголосках войны в жизни на Курилах рассказывала: «когда мы приехали на Курилы, японцев уже не было, оставался только один японец, но потом выяснилось, что он был шпионом… После ухода японцев оставались огороды с неубранным урожаем. Ребятишки картошки набрали, напекли на костре и отравились. Огороды были ядом отравлены японцами перед отправлением с Курил…»
ВРЕМЯ ДАЛЕКОЕ И БЛИЗКОЕ
Несмотря на тяжёлые послевоенные годы, Клавдия Григорьевна получила среднее образование и поступила в педагогическое училище. Затем по комсомольской путёвке приехала на южные Курилы, где прожила шесть лет, там вышла замуж. Немного позже появились очаровательные дочери. Жили очень скромно, но дружно. Работа забирала все свободное время, а работала Клавдия Григорьевна учителем в местной школе.
Потом шесть лет жила с семьёй в Ногликах, где также работала учителем. Там появилась третья дочь.
В 1967 году мужа перевели в Холмск. Тогда-то и пришла на работу в среднюю школу № 6 Клавдия Григорьевна.
Русанова Клавдия Григорьевна- ветеран трудового фронта и педагогического труда, отличник народного просвещения Советского Союза и Российской Федерации.
Каждый раз, возвращаясь на Сахалин из отпуска из родного Подмосковья, в родную школу № 6, к своим малышам, она привозила букет из пшеницы, ржи, и многие из её учеников первый раз видели, как растёт хлеб… «Хлеб всему голова» любила она повторять…
Клавдия Григорьевна Русанова Видела свое трудовое счастье в детях, внуках своих учеников, разлетевшихся по всей стране, но не забывающих учителя.
По комсомольской путевки получила направление прибыть в распоряжение Сахалинского облоно. Впервые увидела большой морской пароход, на котором добирались до Курил. Так, в Крабозаводск прибыла Клавдия Григорьевна. Работала с учениками-переростками. Преподавала химию, историю, конституцию, биологию. накапливался у кропотливой учительницы опыт.
24 года проработала уже опытная, знающая, но очень скромная Клавдия Григорьевна в школе №6. Через ее руки, сердце прошли сотни холмчан, получили прочные знания. У трудолюбивой учительницы учились трудиться на совесть, без показухи.
Она вкладывала душу в каждого ребенка, ко всем относилась ровно, ко всем находила подход.
С уважением относились к ней ученики, родители, коллеги. Клавдия Григорьевна – учитель по призванию. Она награждена медалями «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны 1941 – 1945гг.», «Ветеран труда», знаками «Отличник народного просвещения СССР» и «Отличник народного просвещения РСФСР». Клавдия Григорьевна защищала честь школы, района, города, участвую в лыжных соревнованиях.
У нее был особый дар любить людей, помогать им, дар оказываться рядом в трудную минуту. Клавдию Григорьевну помнят ученики, писали ей письма, звонили. Она не оставляла без внимания учительский коллектив школы № 6, даже после окончания своей трудовой деятельности.
Из воспоминаний Ларисы Владимировны Русановой (дочери):
Мама никогда не сидела без дела, в её руках всегда была работа, говорила: «умею любую работу делать, только лошадь запрягать не умею».
Я сижу на похудальной современной диете, читаю маме рецепты блюд с крапивой, с лебедой. Она удивляется: «Батюшки, мы такое в войну ели…» Нет-нет, да делала время от времени она тюрю и с удовольствием её ела: мелко порезанные зелёный лук и серый хлеб (небелый хлеб «чёрным» никогда не называла, только «серым»), солила, поливала постным маслом, заливала холодной водой — тюря готова. Каждый раз она приговаривала: «надо с колодезной водой» …
Готовила мама вкусно, но подробности приготовления блюд не рассказывала. Видимо, считала, что каждый сам методом проб и ошибок должен найти путь к приготовлению блюда под названием «пальчики оближешь». Когда её спрашивали о рецепте, она только отшучивалась: «Были бы петушок да курочка — сготовит и дурочка» …
Святым для неё считалось обязанность женщины накормить мужчину, как только он пришёл с работы. Не признавала мама современные манеры в этом- есть продукты, есть печка, может разогреть и сам…
Военное детство и юность…думаю, что в большей степени из того тяжёлого времени и её умение всё делать. А когда мы, молодёжь, удивлялись этому её умению, она только улыбалась: «какие же вы неумелые…»: И веники она вязала так, что они не рассыпаются и по сей день; И посуду она могла всю перемыть на речке без мыла только с золой и песком до блеска; И бельё умела отбеливать так, как у нас, у молодых, ни с одним средством не получалось – сначала бучила бельё с золой, а потом замачивала намыленным хозяйственным мылом в розовой подкрашенной марганцовкой воде; А уж скольких из нас она научила держать в руках и владеть: и топором, и молотком, и пилой двуручной, и граблями, и косой. При этом, она, смеясь, говорила: «Смена вида работы и есть отдых».
Закончить свой рассказ о маме, о её воспоминаниях о военном времени хочу её словами:
«Были мы с первого дня войны уверены, что победа будет за нами»!